Изучение машинописных текстов показывает, что Говард начал работу над романом не раньше, чем закончил «Людей Черного круга» и детективный рассказ, полученный его агентом 10 марта. Есть большая вероятность, что он не начал ее и до того, как послал своему агенту еще один рассказ около 17 марта. Будем считать, хотя это лишь предположение, что роман был начат в день Святого Патрика. Письменные свидетельства показывают, что агент Говарда ничего от него не получал с 19 марта по 20 июня. Если мы принимаем 17 марта, с поправкой в пару дней, за начальную дату написания романа, получается, что «Час Дракона» был написан менее чем за два месяца: 20 мая 1934 г. Говард написал Денису Арчеру в Англию: «Как вы, бесспорно, помните, в вашем письме от 9 янв. 1934 г. вы предложили мне представить дружественной вам компании Pawling & Ness Ltd. полновесный роман в стиле тех сверхъестественных рассказов, которые я представил ранее. Отдельным конвертом я посылаю вам роман в 75000 слов, озаглавленный «Час Дракона», написанный в соответствии с вашими предложениями. Надеюсь, он покажется удовлетворительным…»
    В течение этих двух месяцев Говард, очевидно, не писал никаких других историй, сконцентрировав все свои усилия на романе, выдавая, по прикидке, по 5000 слов в день, и так семь дней в неделю. 20 мая, в день, когда он послал роман в Англию, Говард написал четыре коротких письма. «Час Дракона» забрал почти все его время в течение этих двух месяцев. Похоже, краткий визит Эдгара Хоффманна Прайса в апреле был единственным отвлекающим эпизодом за эти два месяца. Тому, кто немногого ждал от британского издательского рынка, два полных месяца работы кажутся ужасно долгими. Думается, Говард гораздо сильнее верил в свой роман и надеялся на него, чем готов был признать. Он знал, что если роман примут – и опубликуют, - это станет важным, возможно, даже главным его прорывом.
    Как и следовало ожидать, Говард взял отпуск в июне: «После нескольких недель напряженного труда я урвал несколько часов, чтобы расслабиться и постараться наверстать свою переписку, которую бессовестно запустил». Говард взял небольшие каникулы и посетил Карлсбадские пещеры, которые должны были вдохновить его на одну из грядущих историй о Конане, но скоро вернулся к работе и к Конану. Лишь несколько дней прошло между завершением «Людей Черного круга» и началом «Часа Дракона». Скорее всего, простой между «Часом Дракона» и следующим рассказом о Конане был таким же.

     «Да родится ведьма» («A Witch Shall Be Born») был написан в конце мая или начале июня 1934 г, вероятно, за считанные дни. История, несомненно, предназначалась для того, чтобы восполнить Фарнзуэрту Райту запас рассказов о Конане. В апреле 1934 г. Райт опубликовал «Железные тени под луной», «Королева Черного побережья» последовала в мае, и Говард знал, что выход «Дьявола из железа» и «Людей Черного круга» планируется в августе 1934 г. и в последующих выпусках, и у него не оставалось больше рассказов о Конане, ожидающих публикации на страницах «Сверхъестественных историй». Это была непривычная ситуация для техасца, так как «Железные тени под луной» и «Королева Черного побережья» были написаны и проданы еще в 1932 г. Райт принимал рассказы о Конане с максимальной быстротой и теперь почти постоянно одаривал их привилегией быть представленными на обложке («Королева Черного побережья», «Дьявол из железа», «Люди Черного круга» и «Да родится ведьма», - все они, опубликованные в течение семи месяцев, фигурировали на обложках). Популярность Конана росла, и герой, весьма вероятно, привлекал новых читателей «Сверхъестественным историям». Женщины писали в журнал, требуя еще Конана, которого они воображали, во многом благодаря цензорской руке Райта, романтичным варваром. «Да родится ведьма» потребовал от Говарда всего два черновика, прежде чем он остался удовлетворен им. В том, что он полностью соответствовал ожиданиям Райта, не могло быть сомнений. В письме к Роберту Х. Барлоу, датированном 5 июля 1934 г, Говард писал: «Вот, наконец, та рукопись, которую я недавно обещал вам. «Да родится ведьма». Это мой последний рассказ о Конане, и мистер Райт говорит, что лучший».
    Навряд ли «Ведьма» - лучший рассказ, но это особенная история о Конане, в том смысле, что одновременно она не слишком запоминающаяся сама по себе, однако содержит самые превосходные, точнее, наиболее незабываемые сцены из всего цикла. При чтении рассказа создается впечатление, что Говард, сочиняя эту историю, просто заимствовал материал из написанного ранее в том году. Монстр из финала рассказа – словно двоюродный брат того, что появляется в последней главе «Альмурика». Тарамида и Саломея напоминают нам, что Говард был неравнодушен к теме братьев и сестер (еще один тягостный случай разлуки при рождении), а также об интересе Говарда к двойственности. Паранойя – тема, присутствовавшая в творчестве Говарда со времени рассказа о Кулле «Королевство тени» («The Shadow Kingdom», 1926-27), безудержно прорывается через эту историю, и Говард вновь повторяет, что люди - не всегда те, кем кажутся. У Говарда это нередкое дело, когда зло скрывается под невинными с виду чертами. В «Да родится ведьма» только Конан – и Говард? – понимает всю суть. Все остальные герои слепы к тому, что происходит у них перед глазами так же, как Ольгерд Владислав.
    В «Да родится ведьма» Конан становится сверхчеловеческим персонажем. Как свидетельствует структура этой истории, Говард обрел исключительную уверенность в силе своего творения. До обычной дешевой формулы здесь далеко: Конан – главный герой, - оживляет весь рассказ, присутствуя лишь в двух главах. Заманчиво провести параллель между Конаном и тем, чего, как считал Говард, он достигает циклом о Конане: техасец знал, что выиграл, и может позволить себе почти все, даже ограничить присутствие главного персонажа в рассказе лишь центральными главами. Конан возвышается над всем повествованием, это становится ясно в сцене распятия. Как можно убить героя – литературно или буквально – который способен пережить такую сцену, как эта? Описывать сцену распятия значит непроизвольно напроситься на сравнение с Христом. Из-за этой сцены Конан стал казаться «бессмертным», и остается гадать, в какой степени Говард желал, чтобы так вышло. Рассказ – по сути, заурядный – излучает уверенность Говарда в своем творении. Он был с удовольствием взят Фарнзуэртом Райтом, опубликован по горячим следам четырех предыдущих выпусков с киммерийцем «в главной роли», и вновь завоевал обложку. У Говарда были все основания для уверенности.

    В начале 1933 г. Говард имел всего один постоянный рынок литературного сбыта. В середине 1934 г. он печатался почти в каждом номере «Сверхъестественных историй», нашел регулярный рынок сбыта в лице «Экшн-историй», где также в каждом номере выходили его рассказы, полагал, что обрел еще один регулярный рынок в «Бойцовском журнале Джека Демпси» (Jack Dampsey’s Fight Magazine), публиковал рассказы в нескольких новых, непохожих друг на друга журналах, благодаря своему агенту Оутису Эделберту Клайну; кроме того, он полагал, что только что продал роман на британском издательском рынке.
    Сложилась идиллическая ситуация.
    Так продолжалось недолго.

Страница 1 Страница 2 Страница 3

Гиборийский генезис часть II. Заметки о создании историй о Конане.
Автор: Патрис Луине. Перевод: Турлах Дув.