МК: — Полностью с вами согласны. Но когда мы, переводя очередной роман, видим там утверждение: «Отряд ехал по степи, переночевал в одинокой сосновой рощице, а потом отправился дальше» (по той же степи), становится слегка не по себе. Это, конечно, мелочи, но, во-первых, этих мелочей иногда набирается слишком много, а во-вторых, они начинают резать глаза. Так и хочется спросить у автора: «Вы хоть раз бывали в степи? А если да, то укажите тот степной район, где вы обнаружили описываемую одинокую сосновую рощицу». В ваших текстах подобных перлов мы ни разу не встречали.
ОЛ: — Профессор Джон Толкин придумал очень красивый и правильный термин: «Literary credibility» — «литературная достоверность». Как ты можешь описывать горы, если никогда не бывал там? А если это необходимо, почитай нужные книжки, посмотри образовательные программы по телевизору, видео или, на худой конец, расспроси знающих людей. К сожалению, сейчас очень немногие придерживаются принципа литературной достоверности — что в описаниях природы, что в разработке характеров персонажей. Такие, с позволения сказать, произведения напоминают все те же комиксы — плохо очерченные картинки с размытыми силуэтами и главным героем, сжимающим в руках меч на первом плане. Но если ты хочешь сделать действительно хороший, интересный, реалистичный роман, если хочешь, чтобы читатель поверил в истинность описываемых событий, а не просматривал книгу только потому, что она «про Конана», изволь работать всерьез. А это значит, что нужно перекопать огромное количество литературы в поисках необходимой информации, получать консультации у специалистов, а самое главное — не только представить себя на месте героя, но и учесть, что он не может думать и действовать так же, как ты сам.
Меня несказанно поражает тот факт, что многие персонажи романов fantasy зачастую ведут себя, как черные подростки из Нью-Йоркского Бронкса, реагируя на различные ситуации подобно современному человеку — то есть неадекватно фантастическому или историческому пространству произведения. Почти не учитывается мощнейший мифологический и социальный менталитет человека тех времен. Конан, до 16 лет живший в своем клане Канах — кельтском клане, аналогичном ирландским или шотландским семьям I — III веков нашей эры,— никогда не стал бы бить кулаком по столу только потому, что он подсознательно, в соответствии с воспитанием и менталитетом человека из клана, знает: стол священен, это рука богов», подающая еду. Он никогда не ударил бы старика, не смог бы пропить свое оружие или рубить им дрова — меч тоже является объектом мистического поклонения, своего рода «маленьким богом», воплощенным в тело клинка... Подобных примеров можно привести сотни. Историко-мифологический мир накладывает на автора великое множество ограничений, но почти все постоянно об этом забывают (а что скорее всего — просто не знают), перенося в Хайборию (да и в другие литературные Вселенные) примерно следующий американизированный стереотип поведения: «Hello, Bob! How are you? A drink?» Вы понимаете, о чем я?

AM: — Даже лучше, чем хотелось бы. Работая с «Полуночной грозой», мы отметили, что некоторые персонажи действуют и разговаривают несколько необычно. Да, впрочем, деревенский мальчишка наподобие Эйвинда, никогда не выбиравшийся дальше чем на ярмарку в соседнее село, и живущий в обществе, где сохранилось многое от родового строя, и не может вести себя по-другому... Что ж, с природой и менталитетом человека-персонажа все стало более-менее понятно. Но откуда вы берете подробнейшие описания городов, замков, обстановки, архитектуры? В «Полуночной грозе» впервые дано достаточно тщательное описание Тарантии с детализацией города, его улиц, зданий...
ОЛ: — Отчасти придумано самостоятельно, отчасти использованы исторические источники. Своего рода творческая переработка реального мира. Я сделал просто — взял карту Парижа XII века и, используя отрывочные сведения о Тарантии, начал прикидывать, где какая постройка могла находиться. Известно ведь, что все средневековые города строились по единому принципу: крепость — резиденция правителя постепенно окружалась домами горожан, внешними стенами, предместьями. Если уж Хайбория — аналог исторической Европы и Азии, то почему города должны строиться по иному принципу? Случается, иногда в романах fantasy встречаешь удивительные по своей несообразности конструкции: город построен на действующем вулкане, а его власти и жители используют истекающую из жерла лаву для обороны от врагов. Красиво, но абсолютно нереально. Даже Саурон во «Властелине Колец» не додумался жить на Ородру-ине, хотя был личностью во многом аномальной.
Рассудите логически: если у нас есть столица крупного королевства, представляющего собой эдакую помесь средневековой Франции с Византией, то что еще, кроме королевского замка и нескольких кабаков, должно находиться в городе?

МК: — Разнообразные государственные учреждения — военная управа, торговая палата, казначейство... Рынок, торгово-промышленные кварталы. Более богатые и бедные районы. Если город стоит на реке — обязательно гавань. Храмы, учебные заведения, казармы. Можно еще много разного перечислить...
ОЛ: — Вот именно! А теперь вспомните, что обычно описание города ограничивается только крепостной стеной и королевским дворцом, в котором неприкаянно бродят одинокие «придворные», не выполняющие никаких сюжетных функций, кроме собственного присутствия, да парочка безликих второстепенных персонажей, смысл появления которых ограничивается двумя-тремя фразами, обязывающими навести героя на какую-нибудь мысль. Получается голый скелет без органов, мышц, кожи. А всем известно, что скелеты выглядят довольно неприглядно. Но в то же время требуется сделать произведение таким образом, чтобы не надоесть читателю нудными описаниями. Вот и приходится искать золотую середину, разбавляя текст «архитектурными шуточками», наподобие памятника королю Дагоберту в Тарантийском Университете. Хотя и эта статуя имеет свой прототип — монумент принцу Альберту в Лондоне.

AM: — Один из рецензентов, прочитавший переведенную нами «Полуночную грозу», сказал, что, по его мнению, вы излишне «бюрократизировали» Хайборию, читатель якобы этого не поймет. Всякие департаменты, таможенные службы и прочее... Хотя на наш взгляд эти подробности выглядели вполне адекватно.
ОЛ:— Что ж, здесь опять прослеживаются параноидальные тенденции к упрощению. Ради Бога, пускай указанный рецензент сам сядет за компьютер и создаст гениальный роман о Конане, общий смысл которого сведется примерно к следующему: «Варвар шел по горам, увидел пещеру. В пещере стояла чаша, из чаши вылез демон. Конан демона убил, забрал чашу и отправился дальше». Видите, как все просто? А вы стали бы это читать? Я тоже не стал бы.
Зачем настолько не уважать читателя? Любой человек, закончивший среднюю школу, а уж тем более колледж или университет, прекрасно знает, что любое высокоразвитое средневековое государство имело обширнейшую сеть сборщиков налогов, таможенные управы, тайную службу, ведомства, регулирующие торговлю... И так далее стократно. А Немедия, Аквилония, Туран и многие другие страны Хай-бории чем хуже? Ясно ведь, что, как выразился в одном из своих стихотворений Р. Говард, «править топором» в государстве невозможно. Кто будет пополнять казну, отслеживать события за границей, устанавливать цены на товары? Ни один правитель с древнейших времен не мог обойтись без многочисленных «бюрократов», различных департаментов и управ, образовывавших государство как таковое. Это тоже часть литературной и исторической достоверности, за которую я ратую всеми силами.

МК: — У вас очень точно определены даты и летоисчисление. Это самостоятельная придумка или же вы основывались на неких источниках?
ОЛ: — Отец-основатель цикла, Роберт Говард, утверждал: Конан захватил власть в Тарантии в возрасте сорока лет, а случилось это в 1288 году по основании Аквилонии. Дальше задействуется простейшая арифметика и следует, чтв Конан, соответственно, родился в 1249 году, битва при Вена-риуме состоялась в 1263-м... При желании, зная упомянутую отправную точку, можно вычислить любую требуемую дату. А годовой календарь на основе фаз луны в Хайбории, несомненно, был известен. Все очень незамысловато.

AM: — Итак, вы видите Хайборийский мир не как «Вселенную fantasy», но как почти полное социальное и этнографическое подобие реально существовавшей средневековой Европы, с единственным отличием — большим, магическим потенциалом. Почему?
ОЛ:— Скажите, вы хотя бы один раз встречали фантастический книжный мир, не основанный на средневековой реальности нашей планеты, будь то Европа, Азия или Америка времен ацтеков? Я подразумеваю под термином «Средневековье» нетехногенный мир, феодальное устройство общества, культ холодного оружия и единую власть монарха или повелителя-диктатора. Нет?

МК: — Вы правы. Сейчас мы подобрались к самому фундаменту жанра fantasy — основным его положениям: отсутствие развитой техники, монархия, магия... На этом основании можно строить любое здание с самыми различными архитектурными особенностями, но принцип останется тот же.
ОЛ: — Верно! Усложнять следует детали, а не общую картину, иначе потеряется ее сюжет. Да, моя Хайбория весьма смахивает на Европу, Ближнюю Азию и Северную Африку времен IX—XII веков. Скажите, а разве это плохо?

МК: — Немножко непривычно. Читатель ждет от автора колдунов на каждом шагу и оборотней за каждым кустом, драконов, разгуливающих по улицам городов, и всяческих необычностей...
ОЛ: — ...Только сначала нужно логически обосновать появление колдуна, дракона или вампира. Они не могут появиться просто так и начать делать гадости главному герою из принципа: «Я так хочу!» Я уверен в том, что российский читатель не столь закомплексован на стереотипах, как, например, американцы. Когда читатель в США видит фразу наподобие «Конан подумал и пришел к такому-то выводу», то американец начинает биться в истерике: как это, Вечный герой еще и думать может, а не только мечом махать? Не бывает такого! Но вы же не американцы... Зачем пристращаться к чужим и ненужным стереотипам? К счастью, Европа от них пока свободна.

AM: — Мистер Локнит, если вы нашли прототип даже для памятника, то, может быть, существуют реальные прообразы героев?
ОЛ: — Существуют, безусловно. Один из моих знакомых, например, моими стараниями перевоплотился в Мо-раддина; на домашних вечеринках я его представляю гостям именно под этим именем, отчего все приходят в восторг: как же, познакомились с настоящим литературным героем! Внешность одинаковая, неплохо знает восточную борьбу, говорит немного, но всегда вовремя, а на стене в его доме висит настоящий Мораддинов меч... Хотя это довольно редкий случай. Обычно герои придумываются, лишь потом к ним добавляются некоторые особенные черты друзей или недругов. Но в одном из своих романов я старательно описал самого себя — своего рода автопортрет. Это историко-фантастический роман о Третьем крестовом походе 1191 года, не имеющий никакого отношения к Хайборийскому сериалу.

МК: — Откуда такая приверженность к постоянным персонажам? Тот же Мораддин появлялся, как минимум, в пяти романах, оборотни из Пограничья — в трех, экипаж карака «Вестрел» — также в трех. И везде даются параллели с вашими более ранними текстами.
ОЛ:— Вы совершенно правы. Это не результат творческой импотенции, как я полагаю. Просто эти нахалы-герои не дают о себе забывать и каждый раз спрашивают: «А что случилось с нами дальше?» Вот и получилось так, что я связал все свои имеющиеся на сегодняшний день тексты в единое повествование, разорванное лишь достаточно большими временными отрезками. Первая группа текстов, которую я условно называю «Путешествие из Турана в Немедию», включает в себя три романа и коротенькую повесть, прилагающуюся к «Песчаным небесам». События следуют одно за другим^ по мере продвижения Конана и его компаньонов к немедийской столице.
Действие второй трилогии, «Закатный океан», разворачивается спустя несколько лет, появляются новые персонажи, которые действуют вплоть до событий текста «Пожиратели плоти», уже изданного Северо-Западом». Затем, спустя год Конан приезжает в Пограничное королевство, знакомится с Эрхардом, Велланом и другими оборотнями из романов «Карающая длань» и «Книга Бытия», и там же происходят события «Полуночной грозы», разразившейся спустя еще четыре года.

AM: — Итак, мы подошли к самому интересному. Романа, сравнимого по своим масштабам с «Полуночной грозой», нам пока не попадалось. Несколько десятков персонажей, действие разворачивается одновременно во многих государствах, подготовлены карты, приложение... И в довершение — совершенно неожиданная трактовка событий известного рассказа Р. Говарда «Феникс на мече». Расскажите, пожалуйста, об этой двухтомной эпопее.
ОЛ: — Вы знаете, замысел «Полуночной грозы» родился насквозь неожиданно. Это была очень смешная и одновременно необычная история. Однажды я поехал в гости к друзьям, в город Роторуа, что в 110 милях к югу от Окленда. Это, как писал еще Джеральд Даррелл, бывавший в Новой Зеландии, «самый необычный и ненадежный город в мире». Хотя бы потому, что он напоминает только что приведенный мною пример о городе, построенном на действующем вулкане. Роторуа находится почти в центре вулканического заповедника — на улицах трещины, из которых лихо бьют струи пара, немыслимо смердит сероводородом, а вокруг города расположено множество горячих вулканических источников. И вот друзья повели меня любоваться на один из гейзеров, выбрасывающий фонтан горячей воды на 30—35 футов в высоту. Случилось так, что мы все попали под извержение. В воздух поднялось огромное белое облако водяной пыли, опустившееся затем на долину, и вдобавок произошел выброс сернистого газа. Мы едва не отравились и позорно сбежали оттуда сломя голову. Весь вечер я чувствовал себя отвратительно, но потом вдруг родилась странная мысль: а что было бы, если б гейзер не стоял на месте, а перемещался? И забил бы, например, в центре города? Могли бы произойти серьезные неприятности — все-таки сероводород опасен для жизни.
А где у нас обычно случаются неприятности? Верно, в Хайбории. Я думаю, вы можете проследить дальнейшую цепочку моих размышлений. А вдруг из-под земли бьет не горячая сернистая вода, а что-нибудь вовсе отвратительное? А если «гейзером» кто-то управляет? Тогда кем может быть это существо? Злобным колдуном? Надоело! Силой природы? Неинтересно...
Вот такая жутковатая творческая кухня.
Постепенно замысел начал обрастать подробностями, да еще в таком количестве, что мне стало не по себе. Объявились все старые персонажи, хором потребовав, чтобы их, вместе с Конаном, допустили поучаствовать в этой истории. Возникли новые герои, которым тоже захотелось получить место под солнцем. И так далее.

МК: — «Полуночная гроза», на мой взгляд, может считаться одним из образцов жанра «экшен». Я не имею в виду под этим термином постоянные драки, беготню за сокровищами или прочие трафареты. В вашем романе действие начинается с первых же страниц, охватывается все большее количество героев и территорий, а затем вся эта невероятная кутерьма логически заканчивается «Мятежом Четырех». Вас никогда не обвиняли в том, что вы замахнулись на святое — на наследие Говарда?
ОЛ: — Простите, а почему тогда нельзя обвинить Леона Спрэг де Кампа в использовании черновиков Говарда?

Он ведь тоже «покусился на наследие», как вы выразились. Он расширил, доработал, а кое-где и переработал изначальные мысли Роберта Говарда, создавая на их основе собственные произведения. Кто вам сказал, уважаемая мисс, что Роберт Говард был прав во всем и знал до конца всю подноготную? Полагаю, в рассказе «Феникс на мече» он высказал лишь «официальную» версию событий «Заговора Четырех», а вот что случилось той зимней ночью в Тарантийском замке в действительности — не знал никто.
Стоило лишь копнуть поглубже, и выяснилось, что все происходило совсем по-другому. У меня даже была озорная мысль: оставить на троне Аквилонии двойника, а Конана убить по ошибке. Однако сами понимаете — Вечный герой, он на то и Вечный... Кроме того, Конан мне глубоко симпатичен, и я бы себе не простил того, что поступил с киммерийцем настолько нехорошо.