Как и случается обычно при смене исторических эпох, хайборийское завоевание привело к разрушению жизненного устройства, бытовавшего прежде на континенте. Естественно, что многие достижения в технологии, науке, а также литературе, искусстве и культуре быта, присущие цивилизациям атлантов, кхарийцев и более ранним, были забыты или утрачены, а остатки этих народов уничтожены или ассимилированы.

Тем не менее, несправедливо будет упрекать хайборийцев и гирканцев в том, что это были «дикие» или «варварские» народы. Варварство вообще часто путают с вандализмом — бессмысленным уничтожением памятников культуры и искусства без построения чего-либо конструктивного взамен. Ничего подобного за молодыми народами континента замечено не было. Напротив, скорее можно упрекнуть цивилизованных кхарийцев или атлантов в расизме и геноциде по отношению к покоренным ими племенам. По прошествии 1200 лет в том же можно обвинить и хайборийцев, принимая во внимание их восприятие киммерийцев, пиктов или жителей Нордхейма, хотя дело и не дошло до угнетения одним народом другого. Но вернемся к Хайбории.

Хайборийцы обладали энергией молодого этноса, вполне достаточной, чтобы стереть с лица земли прежних ее властителей. Энергия эта была избыточна и требовала от хайборийцев действий, покуда не истратилась настолько, чтобы воплотиться в создание какой-либо стройной этнической системы.

В этот момент, как ни парадоксально это звучит, сопротивление Стигии, как оплота религии Сета, сыграло свою положительную роль. Энергия хайборийцев потекла по нужному руслу, в чем несомненная заслуга Эпимитриуса — основателя Аквилонского королевства. Под знаменем митраизма — жизнеутверждающей системы религиозных воззрений, подвигающих на установление правопорядка, основанного на законности, данной от бога, и создании государства, представляющего собой сложную иерархическую целостность,— хайборийцы сохранились как самобытная раса с оригинальным стереотипом поведения.

Свидетельством тому служит продолжительное существование нескольких королевств на континенте, где хайборийский этнический элемент сделался ведущим при успешной и довольно безболезненной ассимиляции местного населения. Разумеется, отряды хайборийцев, вооруженных тяжелыми железными мечами, не являлись сонмом ангельским или армией альтруистов, но ни дикарями, ни варварами, ни, тем паче, вандалами они, безусловно, не были.

Все вышеприведенное написано лишь для того, чтобы еще раз напомнить упорно забываемую всеми истину: наличие в государстве автомобильного завода, автоматического оружия и бритвы с плавающими лезвиями — еще не свидетельство его цивилизованности, равно как и отсутствие оных — далеко не свидетельство варварства.

Однако вернемся к основной теме повествования. Представляя современному читателю Хайборию, Кхитай, Гирканию, Киммерию и иные регионы Западного материка, Роберт Говард и его многочисленные последователи сталкивались с той же проблемой, что и римские и византийские хронисты и географы. В нивелированном с точки зрения языка мире Западной и Восточной империй мало кому были известны другие языки и наречия, кроме латыни и греческого. В результате, дабы читатель имел понятие о религиозной, правовой и культурной традиции иных, «варварских» народов (среди коих, к слову, были во всех отношениях по тем временам цивилизованные эфиопы и персы), местные имена богов, названия органов и институтов власти, управления и регулирования, социальных и этнических групп заменялись более или менее подходящими латинскими. Так Один становился Юпитером, Фрейя — Венерой, трэли — рабами, русы — скифами и так далее. Калька, конечно, была весьма далека от оригинала, но в некотором смысле адекватное представление о жизни зарубежных стран, для римских граждан — иного мира, эти самые граждане, если умели и любили читать, получали.

При полном отсутствии у читателей мира нашего мало-мальских знаний о языке атлантов, кхарийцев, хайборийцев, гирканцев и иных народов созданной Говардом вселенной, истинные географические названия и личные имена пришлось заменить понятиями и именами, известными читающему миру. Преодолеть подобную трудность при конструировании своего мира в полной мере смог лишь один автор XX века. Нет нужды напоминать, что это был профессор Дж. Р. Р. Толкин.

Итак, хайборийское вторжение в языковой среде моделировалось двумя вторжениями северных племен на юг Европы: вторжением дорийцев на земли пеласгов и Великим переселением народов. О последнем в силу его относительной временной близости известно куда больше, посему год основания королевства Аквилонского вполне сопоставим с началом нашей эры, учитывая, к тому же, мессианскую роль Эпимитриуса. Аналогично миру христианскому в Европе через 1200 лет на Западном континенте сложился мир митрианский, с той лишь разницей, что в Хайбории в силу ее изначальной моноэтничности не произошло раскола, подобного разделению, в IX веке миров германо-романского и византийского.

Коф, Офир, Зингара, Аргос, Аквилония, Немедия, Коринфия и периферийные по отношению к ним Пограничное королевство и Бритуния, несмотря на постоянные и нешуточные разногласия, доходящие часто до вооруженных конфликтов, тем не менее, противостоят не на жизнь (как друг другу), а на смерть, на уничтожение, всем остальным государствам и мирам Западного континента. В одном случае противостояние это осуществляется на уровне невмешательства, как с Киммерией, языческим Нордхеймом (Скандинавия в эпоху до викингов говардовского мира) или Тураном и Гирканией, либо на уровне антагонизма и полного неприятия, как со Стигией, Черными королевствами или пиктами. Шем, Коф и его протектораты — Хорайя и Хауран — репрезентуют в мире Говарда независимый экстерриториальный иудейский суперэтнос I тыс. н.э., притом как его родину, так и диаспору. Стигия и ее союзники — зримое воплощение оплота поклонников тьмы, так и не обретшей на земле собственной устойчивой государственной формы: такие образования не существовали более 100 лет, а срок жизни Стигии — тысячелетие. Своеобразная культура пиктов — дань естественному опасению любого представителя устоявшегося цивилизованного мира перед некой угрозой, таящейся в окружающем порядок непонятном хаосе. Пикты олицетворяют эту самую энтропию, которая рано или поздно поглотит любую организацию.

Тем самым имеются все основания, чтобы предположить наличие в Хайбории после тринадцати веков развития сформировавшихся наций, нескольких оригинальных языков и, соответственно, литературных памятников как у цивилизации, идущей технологическим путем развития в отличие от также динамично развивающейся, но кочевой по природе цивилизации гирканцев.

Кратко обозревая хайборийские государства, можно с легкостью провести следующие аналогии. Зингара при ее полиэтничности (смесь пиктов, хайборийцев и западных шемитов — компонентов из разных суперэтносов) соответствует Испании, Аргос при своем политическом нейтралитете и специализации на морской международной транзитной торговле — итальянским морским торговым государствам — Генуе и Венеции. Аквилонское королевство состоит из полунезависимых таксономических единиц, различающихся как - что этническому признаку, так и по принципу феодальной иерархической лестницы, в случае внешней угрозы собирающихся воедино (впрочем, последнее зависит от внутриполитической ситуации), и в этом его основное сходство с Францией. Далее к востоку следует объединенная железом и кровью Немедия — Германия, Коринфия — Греция.

Разумеется, что нельзя говорить о точной кальке средневековой Европы на карту Хайбории: широко известно, что единая грозная Германия появилась только при Бисмарке, а Италия отнюдь не заканчивалась Генуей, Венецией и королевством обеих Сицилии, и центром религиозной жизни была совсем не Франция, Греция же и вовсе находилась под властью Османской империи. Миру Говарда недостает органичности толкиновского Среднеземья, но в то же время его нельзя упрекнуть в бессистемности, которой грешит абсолютное большинство фантастических миров, где самая прозаическая дубина и лазерный пистолет не только мирно сосуществуют, но и являются оружием равной поражающей силы (?!). Забавно было бы посмотреть, как рыцарская конница атакует, скажем, хотя бы «тигры», или «шерманы», или русские Т-34 при наличии у тех полного боекомплекта!

Но вернемся в мир Говарда. Он достаточно логичен, чтобы строить замки умозаключений не из воздуха и не на песке, а на твердой почве истории и географии.

Прежде всего — о языке. Хайборийские языки, судя по-всему, должны быть германо-романскими. И это так, причем романский элемент явно преобладает, что весьма справедливо: латынь оказала глубочайшее влияние на языки большинства европейских наций. Законный вопрос вызывает иное: германский и романский компоненты у Говарда не смешаны, напротив, они четко разделены. Следовательно, некогда или хайборийцы родились от слияния двух разноязыких этносов, либо они инкорпорировали значительное количество пришельцев вместе с их языком.

Таковыми, безусловно, не могут быть атланты, ибо язык их не германский и не романский, а если учесть, что киммерийцы — деградировавшие потомки атлантов, а их язык — наследник атлантского, то атланты были кельтами или протокельтами, а никак не германцами, латинянами или эллинами. Что касается кхарийцев, то не видно ни малейшего сходства в сфере языка и культуры между Стигией и Хайборией. Наоборот, наблюдается взаимная неприязнь и даже непримиримость.

Итак, есть все основания предположить самобытность хайборийской цивилизации, все заимствования коей у древнейших культур ограничиваются некоторыми технологиями. Высокий уровень, достигнутый хайборийскими наукой, изобразительным искусством и литературой, целиком и полностью можно поставить в заслугу самим хайборийцам. Основываясь на этом выводе и придерживаясь полученных аналогий, а также учитывая неизбежную девиацию, вызванную недостаточной разработанностью говардовской вселенной, можно провести приблизительную реконструкцию ситуации в сфере науки и культуры в разных областях хайборийского мира XIII века.

В средневековой Европе, то есть Европе после гибели Западной Римской империи, первыми центрами христианской учености стали кельтская Ирландия и англосаксонские королевства Кент, Мерсия и Нортумбрия, если не считать напрочь отсутствующей в мире Говарда Византии. Собственно говоря, именно христианство никейского исповедания и дало толчок развитию первых западноевропейских культурных очагов на Британских островах. Соответственно, если сам Говард не нашел (или, скажем мягче, не указал) места для Византии на карте Западного континента, это еще не значит, что ее там нет. Напротив, ее непременно следует там поискать.

Впрочем, долго искать не придется: Византия возникла там, где обрел месторазвитие, придерживаясь терминологии выдающегося русского ученого-этнолога, историка и географа Л. Н. Гумилева, «этнос по Христу». Если сопоставить византийского Христа и хайборийского Митру (к слову, в годы раннего христианства, вплоть до IV в. н. э., митраизм достаточно успешно конкурировал с христианством), то пророк Митры Эпимитриус начал свою деятельность именно в Аквилонии.

Высокая и блестящая культура Византийской империи не выросла на пустом месте — она вобрала в себя тысячелетний опыт древнего Ближнего Востока и античности, переработав его по-своему. Тем более замечательны достижения хайборийцев. Однако они не были сиюминутны: должно было пройти очень много времени, прежде чем два гиганта хайборийского мира обрели свое истинное величие, изображенное Говардом на стадии конца XIII века.

Обратимся вновь к реалиям средневековой Западной Европы. Великое переселение народов привело к образованию лишь одного стойкого королевства, созданного варварскими германскими племенами начала нашей эры,— Каролингской империи, культурный и технический уровень развития которой по сравнению с той же Византией и арабским Востоком был низок. Англосаксонские королевства были разорены датскими и норвежскими викингами, королевство вестготов на Пиренейском полуострове уничтожили арабы, остготы и гепиды в Италии и вандалы в Африке были разбиты опять же византийцами. Что касается ирландских кельтов, то Зеленый Остров был духовной епархией Византии и к Западной Европе имел весьма косвенное отношение. Из германцев выжили только франки, дав название будущей великой монархии.

Понадобился следующий великий подъем VIII—IX веков, чтобы одна за другой на исторической арене появились Франция, Германия, Англия, Португалия, Испания, Нидерланды и Италия. Именно с этим, новым подъемом национального самосознания, с процессом формирования наций и был связан новый взлет культуры и науки. Конечно, наряду с этим продолжали существовать многоразличные непотребства и мерзости, но когда их не бывает? Общий подъем духовности был налицо, и спорить с этим не приходится.

Окончательное объединение Аквилонии, завершившееся присоединением Гандерланда, состоялось как раз в конце VIII века. Как и средневековая Франция, Аквилония состояла из полунезависимых политических и этнических образований. Даже на таком — субэтническом — уровне прослеживаются четкие аналогии: Пуантен — Лангедок и Прованс (сразу вспоминаются лангедокские войны и вообще противостояние южной Франции Парижу), Вандея — Боссония, Гандерланд — Нормандия, Тарантия — Иль-Де-Франс, восточные провинции — Эльзас и Лотарингия, и даже печально известной Железной Башне вполне возможно поставить в соответствие Бастилию. Именно во Франции и Италии возникли первые в Европе университеты — в Болонье, Салерно, Монпелье и Париже.

Самой просвещенной страной хайборийского мира является Неме-дия. Несомненно, это дань расцвету немецкой философской и технической мысли, начавшемуся в XIV веке. По той же причине восхищают своей красотой и инженерной гениальностью здания и сооружения Бельверуса и Нумалии, по той же причине Немедийские хроники пользуются всеобщим вниманием и уважением за глубину, подробность изложения и полноту. Культура книги и книгопечатания в Германии остаются самыми высокоразвитыми в мире и по сей день.

Тем не менее, признается, что Аквилония является оплотом митраизма, и влияние храмов на жизнь королевства очень велико, в отличие от довольно индифферентной в религиозном отношении Немедии. Это также типично для Франции и Италии, где влияние католичества всегда было огромно, с одной стороны, и Германии, где сначала Гогенштауфены успешно соперничали во влиянии с папским престолом, а затем нашел благодатную почву протестантизм, с другой.

Таким образом, несмотря на отсутствие в описаниях Говарда каких-либо ярких деталей культуры и быта аквилонских городов, можно сделать вывод о наличии в них утонченной изящной архитектуры в стиле Возрождения, значительного количества скульптурных мастерских и студий живописцев. При аскетическом образе жизни митраистского духовенства и массовости этой религии трудно представить ее жизнедеятельность без образования общин, подобных монашеским орденам и монастырям, где развивались религиозная философия, богословие, богоугодные изобразительные искусства и издавались книги. Несомненно, также наличие учреждений высшего образования (университетов и академий), как светских, так и духовных или под совместным управлением церкви и государства.

Можно представить, что изучали в таких учебных заведениях. Прежде всего, для такой религиозной державы, как Аквилония, и государства, стремящегося всячески поддерживать свое реноме в хайборийском мире, а значит, поддерживающего митраизм — Немедии характерным должно было стать преподавание теологии.